Ночной мотоциклист (сборник) - Страница 107

107

Помнишь, доктор упоминал об «анонимном звонке», благодаря которому были пойманы двое бандитов? Думаю, это он постарался, Шавейкин. Деньги–то на «сохранность» отдали ему!

Возможно, разбой на летном поле не был единственным его преступлением, но он понимал, что рано или поздно рецидивист попадется, и решил сыграть в последний раз по крупной.

Все стало проясняться, возникала цепь событий. В первом часу Воробьев приехал в город. Он опасался появляться на улицах, позвонил Шавейкину из автомата. Шавейкин хотя и не ждал звонка, но давно предвидел возможность внезапного появления Рыжего. Амнистия, условно–досрочное освобождение, побег — мало ли что. Вероятно, с этой целью он приобрел синильную кислоту, о которой предусмотрительно рассказал участковому. Как же, садовод! Он еще не знал, как применит свое «оружие», но знал, что должен избавиться от человека, который, во–первых, потребует половину добычи, во–вторых, может по неосторожности выдать его.

Надо было избавиться от Воробьева, но так, чтобы не навлечь на себя подозрений. Возникает план. Беглец требует убежища, и Шавейкин соглашается помочь. Он советует сообщнику отправиться на дачу в Казенный лес. Правда, дача заперта, предупреждает Шавейкин, а сам он, чтобы не наводить, мол, на след, не сможет приехать тотчас. Но не беда: Воробьев может без труда сорвать замок и затаиться на даче до сумерек. Но прежде всего он должен взять кое–что из одежды в шкафу и прихватить деньги, на случай если его спугнут и придется снова бежать. На даче найдется кое–что из съестного…

Воробьев, получив инструкции, отправляется в Казенный лес, а Шавейкин на своем «Москвиче» спешит опередить его. Прибыв на дачу, он убивает овчарку, ставит в холодильник бутылку с ядом, устраивает в шкафу «выставку ядохимикатов». Он оставляет один только небольшой висячий замок, подметает дорожку и спешит в город, чтобы обеспечить алиби.

Расчет прост. Вечером он «неожиданно» наткнется на сорванный замок, вызовет милицию и… И милиция засвидетельствует гибель взломщика, павшего жертвой собственных преступных намерений. Концы в воду. Воробьев унесет с собой тайну. Если у следствия и возникнут подозрения, то они ничем не будут подкреплены.

Когда стал ясен план Шавейкина, я понял, что только сейчас, пока хозяину дачи не стало известно о том, что замысел удался, мы сможем изобличить его. Сейчас или никогда. Промедление будет означать провал. Он мог попасться только в собственные сети, иных ловушек для этого хитреца и убийцы не существовало.

Но как его поймать? Несомненно, что Шавейкин, приехав на дачу во второй раз, не сразу помчится в милицию. Ему надо убедиться в том, что Воробьев мертв, не то провал. Значит, он войдет в дом и осмотрит труп.

Ну, а если он увидит в кухне живого Воробьева? Ошеломленный неудачей, испуганный, он заговорит, попытается что–то объяснить и этим неминуемо выдаст себя.

Остальное тебе известно не хуже, чем мне… Добавлю только: сегодня я узнал, что четыре года назад Шавейкин вместе с другими связистами выполнял какие–то наладочные работы в аэроклубе в Лосихе. Там ему стал известен график отправления самолетов с кассирами. Как выяснилось на допросе, с двумя рецидивистами — бывшим полицаем Оливцом и опустившимся алкоголиком Воробьевым — он познакомился несколько лет назад, когда отбывал наказание за растрату. Теперь Шавейкин решил использовать своих «дружков» для того, чтобы организовать разбойное нападение на летном поле.

Он и раньше «наводил» этих двух преступников, но сам оставался в тени, получая крупные барыши за «руководство». Просмотрев старые дела, связанные с преступной деятельностью Оливца и Воробьева, я убедился, что Шавейкин чрезвычайно ловко выходил сухим из воды. А между тем в этой троице он был главным действующим лицом. Он подробно разрабатывал каждую «операцию», проявляя немало изобретательности…

— Словом, этот тихонький человечек — матерый преступник?

— Да! Очевидно, после разбоя в Лосихе Шавейкин решил окончательно избавиться от своих сообщников и на длительный срок уйти «на дно», притаив похищенные деньги. Не вышло!.. Старая поговорка «сколько веревочке ни виться…» и на этот раз оказалась верной.

Павел придвинул к себе бумаги и нажал кнопку звонка на столе.

— Теперь перейдем к делу…

За окном настойчиво сигналила машина, вызывая кого–то из управления. Разгорался суетный день.

…Шавейкин вошел в комнату пригнувшись, как бы в полупоклоне перед «начальством», всем своим видом выражая покорность, раскаяние и полную готовность вывернуть себя наизнанку. Бледный, расплывчатый человечек в клетчатом пиджачке. Подтянул брюки, чтобы не вздувались пузырями, уселся на предложенный стул, сложил ручки. В нем не было, однако, растерянности — очевидно, в голове Шавейкина созрел какой–то план защиты.

— Я бы очень просил вас принять во внимание, что лично я не убивал Воробьева, — сказал он нарочито жалобным голоском — Я вообще по природе человек робкий, на такие дела не гожусь… На преступный путь меня втянули сами Воробьев и Оливец… Воздействие угроз!.. Они заставили меня под страхом смерти… Но меня не оставляла мысль рассчитаться с ними за все… И вот, как видите…

Он склонил голову набок, вглядываясь в старшего лейтенанта и старательно изучая его. Вежливый, тихонький!.. Всю свою изворотливость и хитрость он посвятил одному — обогащению. Приобретать! Любой ценой, любыми средствами, не брезгуя при этом ничем.

— Вы узнаете этого человека? — спросил меня Павел.

107