Ночной мотоциклист (сборник) - Страница 39

— Стало известно, что Маврухин встречался с Юрским. С этим, — капитан положил на стол фотографию паренька, похитившего икону. — Их видели вместе в закусочной «Стадион». По–видимому, раньше не были знакомы. Кто–то вывел Юрского на Маврухина. Или случайно столкнулись.

— «Стадион» как раз на дороге с вокзала в порт!

— Да. И они встретились в тот же день, когда Юрский приехал сюда. В руках у него был большой деревянный чемодан. Теперь вы понимаете, почему я ошибался, предполагая, то убийца должен был находиться на «Онеге»?..

— Нет.

— Вы забыли, что деревянный чемодан Юрского — это ящик от акваланга, — выждав паузу, пояснил Шиковец. — Мы выпустили из виду еще один путь, которым убийца мог проникнуть в порт.

Это уже начинало смахивать на приключенческий фильм, однако я доверчиво относился к лихим сюжетам. Жизнь иной раз закручивает такие штучки, которые не придут в голову самому изобретательному сценаристу.

— Хотите сказать, что он пробрался под водой к пирсу?

— Именно так! — Шиковец утвердительно воткнул тонкий длинный палец в стол. — Этот вариант не был предусмотрен. Вы говорите, убийцы среди команды «Онеги» не может быть?

— Нет.

— Но и посторонний никак не мог подойти к «Ладоге». Это тоже доказано. Возникает вакуум… Преступник пришел ниоткуда? Но теперь все разъясняется. Рассказ о стравленном давлении еще раз подтверждает наши предположения. Юрский и раньше приплывал к пирсу, а Маврухин помогал ему заряжать акваланг от ресивера. Это вполне возможно. Мы консультировались у специалистов.

— Нужен фильтр, в ресивере грязный воздух, — пробормотал я. — И нужно еще подогнать зарядный штуцер.

— В судоремонтных мастерских работает дружок покойного Маврухина, токарь. Наши разговаривали с ним, и он сообщил, что три дня назад Маврухин заказал ему выточить одну штуковину… В общем что–то вроде «двойничка» — один штуцер присоединяется к трубопроводу, другой к фильтру. А фильтр мы нашли на том берегу, где в брошенном катере скрывался Юрский… Теперь Юрского там нет. Бежал!

— Однако вы многое успели!

Признаться, я был немного ошеломлен. Не ожидал от этого педантичного сухаря такой прыти. Загадка–то была с семью замками. Но Шиковец подобрал почти все ключики.

— Как же тогда объяснить пожар на пирсе?

— Думаю, икона уже была у Маврухина. Он решил отвязаться от сообщника. В последний раз зарядил акваланг и сделал так, что судно ушло от второго причала.

Я помолчал, глядя в стол, и честно признался:

— Еще одно не могу понять… Неужели этот Юрский мог решиться на убийство из–за какой–то иконы?

— Законный вопрос, — сказал Шиковец. — Сам недоумевал. Запрашивал Ленинград. Иконы–то разные бывают, вот какая штука. «Наша» называется, кажется, «Благовещение». Да, «Благовещение»… У меня мать была верующая, — неожиданно добавил он. За все время нашего знакомства это была его первая фраза о себе. — Кое в чем разбираюсь. «Благовещение» — это, знаешь ли, когда архангел Гавриил является к деве Марии возвестить о непорочном зачатии. Ну… Пушкина помнишь?

Он хмыкнул и даже чуть улыбнулся. Вместе с переходом на «ты» это выглядело действительно чудом, как и непорочное зачатие.

Но зародившаяся было улыбка соскользнула с лица капитана и исчезла. Так фокусники прячут яичко в рукав.

— Эта икона была только что отреставрирована. Написали ее еще при царе Горохе. Знатоки считают, что ее могут оценить там, — Шиковец указал пальцем за плечо, — не менее чем в четверть миллиона долларов.

— Сколько? — спросил я, привстав.

— Четверть миллиона.

Слово «миллион» всегда производит сильное впечатление, хотя реального смысла для нас не представляет. Тут, как в астрономии, нужно быть специалистом, чтобы докопаться до вещественного выражения величины. Но такие специалисты встречаются крайне редко. Я не имею в виду работников Министерства финансов. Это теоретики. Я же, как человек, получающий сто двадцать рублей, хотел бы посмотреть на практика.

— Четверть миллиона, — повторил я. — Да… это ставка.

— Юрский знал, что прихватить с собой! — сказал Шиковец. — Думаю, он действовал примерно так. Прежде всего ему нужно было познакомиться с кем–нибудь из загранки. Он идет в «Стадион», где околачивается всякая портовая шушера. И сталкивается с Маврухиным… Они быстро нашли общий язык. Юрский поселился на той стороне затона, на брошенном катерке. Маврухин, кстати, купил для него свитер, сапоги и ватник, чтобы не мерз ночами. Мы обнаружили чек в каюте. Правда, самих вещей не нашли, очевидно Юрский забрал с собой… Наверно, Маврухин пообещал этому парню, что возьмет его на теплоход и запрячет, но это, конечно, была липа. Маврухин решил обвести компаньона вокруг пальца и реализовать иконку самостоятельно. Может, он похитил ее у Юрского или обманом заполучил. Произошла ссора. Юрский поздним вечером переправился к пирсу под водой, подстерег Маврухина, рассчитался с ним и забрал икону. В ту же ночь он ушел с катера… Но найдем! Никуда не денется из города.

Как и в прошлый раз, Шиковец достал сигарету и с тоской и сомнением посмотрел на нее. Я щелкнул зажигалкой.

— Сегодня вы имеете полное право.

Нет ничего вкуснее, чем дым сигареты, честно заработанной тяжким трудом. Такой сигареты для меня не найдется во всей пачке.

Что ж, версия расставила все детали и соединила их прочной связью последовательности. Таким образом, четверо моих друзей с «Онеги» полностью реабилитированы!